Сибирская деревня славилась землепашцами. Именно их свободный, заинтересованный труд был основой благополучия и достатка, обустроенной жизни. Однако, крестьянин одновременно выполнял в своем доме, на подворье, на заимке и пашне десятки других дел. Построить избу, огородить усадьбу, смастерить стол, согнуть дугу, починить сбрую, подшить валенки, свить веревки, сплести из тальника «морду» мог практически каждый хозяйственный крестьянин. Этим умениям учились с детства, непринужденно перенимая их от отца и деда, от мастерового родственника или соседа: ведь жить в деревне и постоянно обращаться по пустякам за помощью к друзьям и соседям, не только не было принято, но и вызывало насмешки и неуважение односельчан.
В той или иной мере все владели различными ремеслами, но в любой деревне, в любом селе были истинные мастера своего дела, соединившие ремесло с искусством, постигнувшие все тонкости и секреты. Данный талант шел от природы, от умения постичь душу дерева, металла, глины, от трудолюбия и увлеченности. Многие из этих людей, оставив за собой небольшую запашку, огород, немного скота, добывали «хлеб насущный» ремеслом.
 КУЗНЕЦЫ были практически в каждой старожильческой деревне или селе; во многих крупных селах встречались 2—3 кузницы. Кузница располагалась чаще всего за деревней. Это было довольно просторное рубленое здание с черными от копоти стенами. В кузнице размещались сложенный из кирпича или камня горн, толстый чурбан с наковальней, чан с водой для закалки поковок, кожаные мехи для нагнетания воздуха, емкость для древесного угля, небольшой столик и топчан. Здесь же аккуратно развешивались-вкладывались инструменты: клещи, ручники, кувалда, зубилья, молотки разных размеров, кочерга, железная лопатка и др. Результат труда – подковы, гвозди, самовары и т.д.
Главное для кузнеца, чтобы было, из чего ковать: в те далекие времена абсолютно невозможно было встретить валяющийся на дороге гвоздь или «железку» — все подбиралось и шло в дело. Кузнечное ремесло было окружено многими тайными секретами и, чаще всего, передавалось от отца к сыну. Впрочем, исследователи отмечали, что во многих селениях кузнецами были ссыльные поселенцы, переселенцы из-за Урала.
Получая за труд чаще всего натуральные продукты крестьянского хозяйства, кузнецы чинили оружие, наваривали сошники, делали к боронам зубья, ковали ножи, серпы, ухваты, светцы, дверные пробои, гвозди и многое другое. Хороший кузнец мог выковать топор, долото, деталь для ружья не хуже заводского.
Однако у кузнеца было и более существенное дело, — он подковывал лошадей. Для этого около кузницы обязательно делали станок: четыре столба с боковыми перекладинами и засовами.
Кузнец также «надевал» на колеса телег железные шины, «насекал» серпы (нарезал насечку). Круглый год не прекращался стук-перестук молота в кузнице, но особенно горячая пора наступила весной: задолго до сева и сенокоса крестьянин приводил в порядок орудия труда и инвентарь. По данным Н. М. Ядринцева, в среднем крестьянская семья расходовала на оплату тех или иных кузнечных работ до 10 руб. в денежном выражении.
 ПЕЧНИК был одним из самых нужных и уважаемых мастеров старой деревни, ибо без печи нет избы, без печи нет жизни в доме. Если переставала вдруг, у кого из крестьян топиться печь, не видно было утром дыма из трубы, соседи тут же спешили к человеку, — что случилось? Вдруг несчастье?
Если икона была духовным центром дома, «матица» связывала семью, и под ней решались важнейшие вопросы и заключались сделки, то печь была источником тепла и жизни.
Первоначально печи «били», т. е. на деревянный опечек устанавливали короб по периметру (современное слово — «опалубка»), частично плотно набивали густой, хорошо промешанной глиной, а затем устанавливали деревянный разборный свод — «свинью», вокруг и поверх которого также утрамбовывали глину: для прочности в нее добавляли при замеске соль. Затем выводили трубу — короб на чердаке. Вынимали по частям «свинью», затем, просушив печь, ее слегка начинали подтапливать слабым огнем, чтобы она не потрескалась. Печи получились монолитными, очень прочными. Рассказывают, что, бывало, в старину разбирали ветхий дом, а затем строили новый вокруг печи.
В XIX печи начали класть из кирпича. Тогда и появились настоящие, творчески работающие печники, потому что в каждой избе они по-своему складывали печь. Печь должна была соответствовать площади дома, ее высота зависела от роста хозяйки, вход в избу и планировка определяли ее местоположение и т. д. Хорошая печь не дымила в избу, «тяга» должна быть такой, чтобы выходил дым и в то же время не выдувало все тепло. Печь не должна быть угарной, но должна быть жаркой и, в то же время, «экономной» в отношении дров. Кроме того, на печи делалась достаточно обширная лежанка для стариков и детей. И, конечно, хороший мастер клал красивую печь: чтобы была аккуратна, украшена «печурками», карнизами, с гладкой обмазкой. Сибирские печи повсеместно печи, дважды в неделю подбеливали, иногда расписывали узорами и орнаментом.
Хороший печник работал неторопливо, степенно, аккуратно. Основными инструментами были мастерок и кельма. У такого мастера руки во время работы были чистыми. Хозяин от души кормил печника, оплату производил по договоренности. Конечно, в каждой деревне мог быть не один печник, но хороший мастер обычно славился на всю волость.
 ГОНЧАР обычно снабжал своей посудой волость или целую округу. Для работы с мастерством, ему требовалась хорошая глина, печь для обжига посуды. Технология изготовления глиняных изделий хорошо знакома, но каждый мастер по-особому лепил горшок или кринку. Посуда могла быть «обливной» или «необливной», с узорами или без них. Изготовив достаточно большую партию товара, гончар развозил его по деревням. Оплата производилась зерном или деньгами.
Из глины делали корчаги, большие сосуды с узким горлышком, кринки, горшки разных размеров для варки пищи, кубышки, ставцы, поставцы, рыльники, ладки. Гончары лепили из глины также игрушки, свистульки.
 СКОРНЯКИ И САПОЖНИКИ жили практически в каждой деревне. Десятки изделий из кожи были необходимы крестьянской семье в повседневной жизни: обувь повседневная, рабочая и праздничная, сбруя для лошади, зимняя, теплая одежда из выделанных и обработанных кож и шкур. Скорняжное, кожевенное, дело — очень сложное и трудоемкое. Ему сопутствуют тяжелый неприятный запах, грязные условия работы, разлагающиеся отходы. Многое в этом ремесле — качество выделки кожи, внешний вид, прочность и долговечность будущего изделия зависело от секретов мастерства.
  Если кожа плохо выделана, то и сапоги из нее будут ссыхаться, тереть ноги, поэтому хороший сапожник, прежде чем взять у заказчика материал, придирчиво изучал качество работы скорняка. Как и многие другие ремесла, сапожное — очень сложное, кропотливое. Спешка в работе могла испортить кожу, внешний вид изделия или доставлять постоянный дискомфорт человеку: небрежно выполненной шов или складка будут источниками потертостей и мозолей.
Для шитья обуви требовалось 2—3 вида кожи, специальные инструменты: шилья, шпандырь, набор сапожных ножей, клещи, плоскогубцы сапожные, молотки, разгонки, рашпили. Заранее готовилась дратва; для этого через крюк в стене протягивались четыре или шесть нитей, попарно сучились, а затем скручивались вместе. Нить натиралась «варом» и с усилием заглаживалась куском кожи. Сапожники старину не пользовались металлическими иглами, а всегда в концы нити вкручивали свиные щетинки. Низкий складной стул и кожаный передник дополняли оснащение рабочего места сапожника
Конечно, сапоги шили в основном долгими зимними вечерами, но в Сибири встречались и профессиональные сапожники, ходившие из деревни в деревню и шившие обувь на дому заказчика. Деревенская молодежь считала особым шиком сапоги «со скрипом»; для этого в подошву между слоями кожи сапожник вшивал пару  пластинок бересты.
В конце XIX в. деревенские мастера оценивали сапоги в 3 рубля; выделка одной овчины стоила 10 копеек, кожи крупного рогатого скота – от 50 копеек до 1 рубля. Шитье полушубка портными  обходилось в 2-3 рубля.
 ШОРНИКИ по характеру своего ремесла были сродни скорнякам и сапожникам, но изготавливали они конскую упряжь: хомуты, седелки, уздечки, шлеи, вожжи. Шорник должен был обладать художественными способностями, так как упряжь часто отличалась тиснением, кожаными кистями, медными бляшками и прочими «атрибутами».
 МЕЛЬНИКИ в сибирских деревнях были одними из самых зажиточных людей. Их мастерство и общественная необходимость оплачивались соответственно. Мельницы строились как водяные, а в степной и лесостепной зонах, - и ветряные. Последних было меньше.
Водяные мельницы, в свою очередь подразделялись на верхнебойные («наливные») и нижнебойные («пихающие»), колесные и мутовчатые. К началу XX в. на речках у деревень стояло по 10—20 мельниц. Наряду с частными, много было артельных, коллективных мельниц.
Под постоянное, мерное шуршание жерновов, мельник вел такие же неторопливые беседы с хозяином зерна. Но, он одновременно внимательно следил за процессом помола. Одного его взгляда или ощущения ладони, подставленной под теплую мучную струю, было достаточно, чтобы определить качество муки. Мельники, философы по натуре, люди, тесно связанные с природой, были, по воспоминаниям стариков, предсказателями погоды, знатоками примет.
В 80—90-е годы XIX в. за помол 500 пудов зерна в год крестьянская семья платила мельнику от 8 до 10 руб. или деньгами, или зерном.
ПОВИТУХИ и ЗНАХАРИ, КОЛЕСНИКИ и ЛОЖКАРИ, БОНДАРИ и ПИМОКАТЫ, ОХОТНИКИ и ДЕГТЯРИ, СМОЛОКУРЫ и УГЛЕЖОГИ, КОНОВАЛЫ и СТОЛЯРЫ, ЛОДОЧНИКИ и ПОРТНЫЕ - это далеко не полный перечень профессий деревенских мастеров и умельцев. Они могли заниматься своим ремеслом как одновременно с земледелием, так и специализируясь на определенном занятии. Главное, чтобы мастерство приносило пользу и удовлетворение от работы, как самому мастеру, так и людям.